Формат псевдо-кинематографического плаката включает в себя название на английском и портрет главного героя (в стиле афиши "Разыскивается"), взаимодействующие с персонажами вестерн-комиксов и трёхрогим бизоном-апа.
Поздно ночью бродит по городу Фогельзиктен. Голова
у него от мёртвой птицы, руки – как птичьи лапы; ходит он и
заглядывает в дома. Коли не спишь, как все хорошие дети, не смотри в окно: если встретишься с ним глазами, быть в доме слезам, и горю, и смерти.
На иллюстрации изображена встреча рыбьих всадников и зрильца на болотах.
"Молодая женщина шла по левую руку от вожака. На ней
не было доспехов, как на мужчинах, а платье не походило на те простые длинные рубахи, подпоясанные кожаными полосками, которые носила сама Кэйли и другие девушки. Платье городской было красным, как ягоды брусневики и казалось таким гладким, что хотелось провести по нему ладонью. Короткий подол до колена открывал блестящие коричневые сапоги с диковинными застёжками и ремешками. Но больше всего Кэйл поразило лицо – ярко расписанное краской. Узоры перетекали со лба на волосы, причудливо переплетённые лентами и цепочками."
На иллюстрации изображены Вожак воинов с Нуалой на переднем плане на
фоне портрета Кэйли, ведьмы гнилых земель.
Люди смертны, дочка. А крылья вот — остаются… мало их, крылатых людей, и крылья приходится сохранять, чтобы потом помогать кому-то другому, вживить перо-другое, или десяток-другой…
И любимые, до боли знакомые крылья, сколько раз я прижимала их к себе, сколько раз в моих руках они становились белоснежными — чистыми, как девственный первый снег, светящимися, как звезды на ночном небе… Мой ангел. Я не обозналась, когда думала, что видела его...
Это была не красотка и даже не совсем девушка (во всяком случае, внешне). Чудо, что стояло перед ним, называли синтетической оболочкой, синтобом. Синтом. Уже не робот, но уже и не человек.
Лицо – полупрозрачная полимерная маска: горбинка носа без ноздрей, вырез безгубого рта и огромные глаза, горящие яркой диодной синевой.
Мы молчим, глядя, как синева очень медленно превращается в черноту. Из-за обилия пыли в атмосфере сумерки на Марсе длятся часами. Ниже по склону иллюминаторами сиял городок, больше похожий на хаотичную стоянку трейлеров. Система приземлённых построек, несколько подземных уровней, три купола-оранжереи, технические и жилые модули, соединённые лабиринтом коридоров, АЭС возле уранового рудника... дом.
– Короче давай! – крикнул кролик. – Это бои без правил, а не институт благородных девиц!
– Попрошу меня не перебивать! Брань перед поединком – особое искусство! – обернулся к кролику Вард. – Я два года учил все обороты и правила. Подобающий вызов – зарок победы!
Людоед не слушал. Он неуклюже, но быстро бежал к рыцарю, вертел над головой дубиной и вопил...
Без чаек остров казался пустым и безжизненным. Тито скучал по ним, глядя, как спокойно море и как безмолвно вокруг. Не хватало криков и шума крыльев. Не хватало смеха и театрального плача.
Исчез бора. Раз и навсегда. Наверное, улетел куда-то в море, разыскивая более высокие холмы и достойных соперников.
Единственное, что радовало Тито - одинокий темный буревестник, любивший свободу и попутные ветра.
А Ингвару не всё равно.
Нельзя позволить Бергу добраться до замка и вернуть те души. Сейчас ещё можно сделать вид, что передумал и решил сам выполнить заказ. Поскольку Ингвар пришёл сюда раньше, по неписаному правилу Берг должен уступить.
Но зимой или по весне он вернётся. Для ревенатора нет срока давности. Можно вернуть душу умершего вчера, месяц назад, год, двадцать лет – неважно. Была бы возможность опознать душу. А Берг сумеет узнать их с закрытыми глазами.
Значит, он не должен приехать туда вообще.
«Охотники тоже встали в нескольких шагах от ведьмы, с улыбками переглядываясь: она попалась. Ей не переместиться в другой мир – слишком слаба. Впереди только обрыв. <…> Крепко схватившись когтистой рукой за медальон из глаза великана Имира на шее, в точности такой же, как тот, что был единственным украшением на шее Одина, Гулльвейг закрыла глаза, внимательно рассматривая сквозь землю дно реки.»
За дверью... обнаружились целых две Снегурочки в красивых нарядных шубках
Ошарашенная этой мыслью я резко села и открыла глаза. Похоже, за ночь кто-то заставил комнату антикварной мебелью, перекрасил стены в небесно-голубой, сменил люстру и упёр компьютер. Ага, и ещё окно прорубил панорамное, во всю стену. Бред, это явно другая комната. Меня похитили?
Всё ещё не веря в происходящее, я спустилась на пол. Ноги тут же утонули в мягком, явно дорогом ковре. Странные какие-то похитители, держат чуть ли не во дворце королевском...
Долго стояла на ковре этом, разглядывая интерьер, пока не поняла: ёлки, да я же в ночной рубашке! А если похитители нагрянут? В углу стоял большой шкаф с резными дверцами. Только бы он не оказался пустым!
Я открыла дверцу, автоматически посмотрелась в зеркало, закреплённое на ней... и ошалело моргнула. Сине-фиолетовые волосы... Фиалковые глаза... Маленький шрам на щеке... Не было никаких сомнений: из зеркала на меня смотрела Вендетта.
"Так, так, не сходим с ума! Попробуем включить логику. - Рассуждала я, когда шок несколько прошёл. - Ну, положим, волосы можно перекрасить... Хотя сколько я должна была спать, чтобы они так выросли? А глаза? Они у меня тусклые, одно слово что голубые... Про фигуру вообще молчу. Вывод? Либо я сплю... Либо у меня амнезия и последние лет десять начисто стёрлись из моей памяти. В любом случаи стоит уже переодеться... А дальше - действовать по ситуации".
На рисунке присутствует главный герой-принц с одним кошачьим глазом(в произведении Его Высочество превращался в кота,поэтому один глаз принадлежит коту);мотылек с помощью которого происходило превращение в кота;руки магистра(они выглядят зловеще ,чтобы сохранить интригу,чтобы появился интерес к прочтению данной работы(даже если магистр является положительным персонажем)
Испугавшись, что деду плохо, Наташа дёрнула дверь, и та отворилась.
Сперва Наташа замерла как вкопанная. Дед сидел на коленях на полу, обхватив руками седую голову, и что-то еле слышно причитал.
к рассказу в целом
к рассказу в целом
к рассказу в целом
Девочка мягко ступала по зелёной траве. Опустились деревянные мечи, расступились храбрые воины в шлемах из старых кастрюль. Девочка шла прямо по полю боя, держа в руках игрушечный домик.
А кто это? – шёпотом спросил кто то из ребят.
Никто не знал. Решив, что девочка
Скорее Всего приезжая, ребята продолжили игру. Все, кроме Славки Сухарева. Он всё и смотрел вслед удаляющейся СТОЯЛ фигурке в белом сарафане и с длинными, русыми волосами.
Мальчишка схватил кожаное ведро с шипа спинного плавника. Хватаясь за веревку, протянутую между шипами, царапая в кровь и разрезая кожу на ладони об плавник, он пробежал по сухой шелестящей чешуе к хвосту, рискуя упасть в болото. Балансируя на извивающейся спине, мальчик закинул ведро в канаву, остающуюся следом позади ихтецелоса и, зачерпнув из неё относительно чистой воды, бросился бежать обратно к голове.
Мужчина вырвал ведро из рук мальчишки и брызнул водой на оба рыбьи глаза.
Единственное, что радовало Тито - одинокий темный буревестник, любивший свободу и попутные ветра. Этим утром, как и всегда, он вместе сели в лодку и отправились рыбачить - море звало.
- Бонжур, Мистраль, - слабо улыбнулся он птице, когда она села на уключину лодки. - Да, я немного понимаю твой язык.
Буревестник ворчливо заклекотал и
требовательно потеребил клювом сеть.
- А почему бы тебе самому не наловить? Ты птица. Ты должен сам себе добывать еду, - передразнил мальчик друга, но сеть кинул в море.
Мистраль по-птичьи рассмеялся и захлопал крыльями.
Этим утром было прохладно и чудесно. И Мистраль, и Тито знали - сегодня море благоворит им. Оно спокойно, мирно, а значит, в хорошем настроении. И больше никакой бури не будет.
Единственное, что радовало Тито - одинокий темный буревестник, любивший свободу и попутные ветра. Этим утром, как и всегда, он вместе сели в лодку и отправились рыбачить - море звало.
Дарьял выцепил зрачками взгляд старого Мэтра и, сохраняя зрительный контакт, расчехлил инструмент.
Его бас гитара была тяжела как какая-нибудь варварская дубина, но в его руках казалась невесомой. Она идеально выражала его сущность (сущность дракона) и в то же время надежно скрывала ее.
Свобода и самовыражение!
-----
Старик музыкант вдруг остро глянул из-под полей стильной кожаной шляпы своими голубыми как Небушко глазами прямо в злой прищур Дарьяла и чуть улыбнулся уголком высохшего рта:
-- Я Сергей Садов. А это садора, инструмент, который я изобрел.
Дарьял гордо тряхнул копной бронзово-каштановых волос. Старый хрыч приворожил тут всех своим треньканьем, но он еще поборется
Объяснение в люви:
-- Женя, зачем тебе все это?
Она блаженно вдохнула его запах:
-- Понимаешь, во время аварии шофер, спасая себя, интуитивно подставляет того, кто сидит с ним рядом. Это инстинкт. Но если со мной рядом будешь ты, клянусь, я подставлю себя, а тебя буду беречь.
Он содрогнулся. Заготовленное хамство не сошло с языка. Попробовал отшутиться:
-- В следующей жизни сделаю тебя личным шофером...
-- Дурак!
-- Женя, пойми, мне ничего такого не надо...
-- Ну тогда я найду того, кто изнасилует меня и убъет, раз тебе ничего не надо...
-- Ну зачем ты так? Пойдем лучше, темнеть будет.
Она брела по железнодорожным путям, а в руках, как самое большое сокровище, несла кукольный домик...Упавший на рельсу, беспомощно звонил мобильный телефон
В этот момент на дороге возникает фигура человека с плакатом в руках. Дэниэл резко жмет на педаль тормоза, машина со свистом останавливается перед темной персоной. Человек на дороге невозмутимо оборачивается и показывает пальцем в небо. После переводит палец на плакат и задумчиво кивает. На плотной бумаге красным маркером написано всего два слова: «Прошлое близко».
Насадив на крючок то, что раньше было рыбой и теперь напоминало кашу, мальчишка опустил приманку с грузилом под воду. Поплавок остался на поверхности, и пара чаек, не мигая, уставилась на него, гипнотизируя.
Мистраль все посматривал на «бороду» кучевых облаков, вальяжно развалившись в лодке, а Тито опустил одну руку в воду, задумавшись.
Героиня рассказа Вендетта поднимается на серебристом драконе к парящему ресторану, чтобы встретиться с Андре.
Воздушный бой Красного Барона с ангелом
Зрелище было совершенно неописуемым. Пространство здесь не имело границ, и в то же самое время, у Серёгина присутствовало стойкое ощущение, что он находится в исполинском тоннеле, в конце которого мерцает фиолетовый свет.
Он чувствовал, что несётся сквозь это пространство с безумной скоростью, и вместе с тем пребывает в совершеннейшей неподвижности.
Внезапно, прямо из пустоты материализовалась грандиозная, величественная структура, похожая на сплетение ветвей дерева, тянущихся из бесконечности в бесконечность. Серёгин понял, что не может определить диаметра этих «ветвей». Они виделись ему тонкими, словно прутики, и одновременно громадными, как штольни, прорытые великанами.
… Едва последние наёмники приблизились к середине, из глубины месива выплеснулся фонтан грязи. Болотная жижа брызнула на десяток локтей в высоту лопнувшим гнойником. Брызнула, опала – и заплескала, заходила волнами, как дерьмо в переполненной бочке золотаря... Утробный рык отбросил людей в стороны: со дна топи восстала огромная человекоподобная фигура.
Торквемада приближался. Лохматые ленты огня обвивали его предплечья. Стекали в ладони. Свивались пылающими ежами. Но на пути призрака оказалась Дафна.
– Грешница!
Комета сорвалась с пальцев инквизитора. Пронеслась над плечом девушки и врезалась в стену рядом с головой Шегги...
...Железные люди уже бежали вперёд с мечами, готовые рубить. Но тут несколько женщин упали на колени, вжали ладони в землю. Сразу пятеро воинов оказались по горло в вязкой ловушке. Будто с глубин поднялись путы, оплели ноги и дёрнули вниз. Остальные мужчины замедлили бег. Ройгар подгонял их сзади окриками, но никто не хотел захлёбываться жижей.
Мальчик бросился бежать по приплюснутой костистой голове к спине рыбы, мимо мужчины, и второго более рослого паренька, который длинным деревянным крюком, напрягаясь изо всех сил, придерживал открытой костяную жаберную створку ихтецелоса. Пробегая мимо старшего товарища, мальчишка увидел пульсирующую нежно-розовую мякоть жабр. Если позволить рыбине плотно закрыть обе створки, она может в любой момент нырнуть и зарыться на десяток метров в жирную скользкую илистую гущу, утаскивая за собой и наездников. Там она свернётся клубком, пока загустевшие склизкие выделения её брюха не превратятся в оболочку пузыря-капсулы, и уснёт на долгие годы. До следующего лунного прилива или пока не растают полярные льды.
Мальчишка схватил кожаное ведро с шипа спинного плавника. Хватаясь за веревку, протянутую между шипами, царапая в кровь и разрезая кожу на ладони об плавник, он пробежал по сухой шелестящей чешуе к хвосту, рискуя упасть в болото. Балансируя на извивающейся спине, мальчик закинул ведро в канаву, остающуюся следом позади ихтецелоса и, зачерпнув из неё относительно чистой воды, бросился бежать обратно к голове.
Едва он расстегнул кандалы, Дия обессилено упала ему на руки. Лицо и тело пятнали синяки, губы кровоточили.
– Девор убил бы меня, если бы не вы. Спасибо. – Женская ладонь коснулась его щеки и безвольно упала.
– Эй, ты чего? – Капитан поднял узницу и понес в свою каюту – здесь смердело кровью и все напоминало о кошмарных днях заключения. Больше она сюда не вернется.
