«В щель дуло синим утренним ветром, и Улитка на его руках, звякнув тяжелым золотом платья, съежилась в комочек, но не проснулась. Пусть спит. В конце концов, пусть вся ее жизнь будет прекрасным, полным чудес сном. Любые чудеса для нее. Надо только пересечь Пустые Поля и найти такую местность, где под слоем почвы побольше руд и минералов. Тогда он вынет из заплечной котомки одно из глухо позвякивающих, тяжелых семян, бросит в грунт - и мгновенно проклюнется чудовищным ростком и начнет гнать башни к небу он сам. Только новый, без патины воспоминаний на бронзовых толстых младенцах. С золотыми комнатами для Улитки.

К полудню солнце так нагрело его бронзу, что Улитка выцарапалась из рук и брела сама. Медленно, очень медленно она шла. Скелетик, ссутулившийся в тяжелой золотой чешуе. Сам он то и дело увязал в песке то по щиколотку, то по колено. Но они все же успели отойти от гор настолько, чтоб начавшееся извержение слабосильного вулкана, в котором расплавлялись его руины, не представляло опасности. Он оглянулся посмотреть на лаву, медленно стекающую меж скал. Красная. И оттуда дует горячим.

- Я устала, - сказала Улитка, отворачиваясь от гор. – Очень. И платье совсем горячее.

И она села на песок, а потом и вовсе легла, свернувшись улиточкой. Надо выплавить из песка Пустых Полей стеклянную раковину, поставить на бронзовые оси с высокими колесами, запрячь золотую лошадку. Он долго возился, но выполнил, что задумал. Лошадка получилась совсем маленькой, но Улитка, очнувшись, сразу подбежала к ней и гладила, и улыбалась. А потом охотно забралась в прозрачную раковину и весь день копошилась там, или мурлыкала что-то детское, или снова спала.»